Белая акула - Страница 50

Ихнее высочество изволили задерживаться. Я ожидал его появления со стороны Дольни-Краловице, однако спустя четверть часа перестук копыт донесся с севера и из-за поворота показался породистый гнедой жеребец со знакомым всадником в седле.

– Простите великодушно, пан советник, – Вильрих осадил коня. – Припоздал, так вышло… Готовы? Прекрасно. Едем по тракту до поворота к Осечне, а там недалеко, к сумеркам поспеем.

– Вы великолепно разбираетесь в моравской географии, – озвучил я мысль, мелькнувшую еще во время первой встречи с принцем. – А ведь до рубежей Отсмарка больше восьмисот миль…

– Я путешествую почти десять лет, возвращаюсь домой изредка, – сказал Вильрих и пустил коня шагом. Умный Карась пошел рядом. – По всем дорогам, даже проселкам, от западного до восточного побережья могу проехать с закрытыми глазами.

– Развлекаетесь, или у этих странствий есть строго определенная цель?

– Есть цель, есть… Хотите услышать чистую правду? Извольте. В нашем мире происходит что-то неправильное, нарушено равновесие. Я и несколько моих друзей пытаемся разобраться, что происходит и как можно бороться с исходящей от нежити угрозой.

– Угрозой? – я насторожился. Стражи Крепостей так же говорили о чем-то подобном, только в других выражениях. – Ваше высочество, могу я…

– Давайте обойдемся без церемоний и титулов. Сами подумайте, какое из меня «высочество» здесь, на этой дороге? В семье меня считают маргиналом и слегка больным на голову, так что я считаюсь членом остмаркской династии лишь номинально. Герб и титул, конечно, неотъемлемы и священны, их можно найти в любом геральдическом своде, два-три раза в год я обязан присутствовать на государственных церемониях, но в остальное время родственники имеют весьма смутное представление о моих занятиях и местонахождении.

– Так чем же вы занимаетесь? Кроме путешествий?

– В основном познанием мира и самого себя. Кое-что по мелочи: выполняю поручения высоких особ, немного политики, немного дипломатии…

Понятно. Рыцарь удачи, у нас таких хватает – беззаветные ценители приключений ради приключений, классический типаж человека плаща и кинжала. Не надо думать, что на Меркуриуме нет больших интриг и тщательно оберегаемых государственных тайн; полагаю, их гораздо больше, чем в иных мирах, этому способствует архаичное сознание общества. Словом, трем мушкетерам здесь не было бы скучно.

– Днем вы не ответили на мой вопрос, – тем временем продолжал Вильрих. – Вы ведь не граульфианец?

– Жил там некоторое время, – осторожно сказал я. Не рассказывать же ему про Университет! – Обучился искусству алхимии, потом мне предложили отправиться сюда.

– И все-таки, где вы родились, пан Николай?

– На Земле. – Хотел, так получи.

Вильрих посмотрел на меня изумленно. Ничего удивительного, таких как я осталось мало.

– Не врете, – после долгой паузы сказал принц. – Значит, вы из самого настоящего Первого Поколения? Интересно, невероятно интересно! Получается, ваш возраст… За тысячу?

– Нет-нет, – возразил я. – Это трудно объяснить. Вы очень мало знаете о том, как можно использовать Лабиринт и перемещаться не только между планетами, но и в различных временных потоках.

– Увы, – кивнул Вильрих. – Меркурианцы тяжелы на подъем, Лабиринт нам не нужен, да и Церковь полагает его опасным…

Все правильно, субцивилизация этой планеты, сделав ставку на самоизоляцию, превратила людей в традиционных домоседов. Довольно странная идеология – в твоем распоряжении неисчерпаемые богатства Вселенной, а ты предпочитаешь ограничиваться одной планетой. До того, как осесть на Меркуриуме, я успел побывать в сотнях миров и ничуть об этом не жалею – происшедшая с Землей Катастрофа открыла перед нами дорогу, позволяющую колонизировать практически любые миры и распространить влияние нового человечества на бесконечные пространства Млечного Пути и других галактик. Меркуриум оказался единственным исключением: люди знают о Лабиринте, но пользоваться им не желают; как сказал Вильрих, церковники сочли Лабиринт едва ли не дьявольским порождением, а иные субцивилизации – развращенными, безнравственными и богоборческими. По понятным причинам терпят только нас и студентов, приносящих солидный доход в казну.

Я со своим уставом в чужой монастырь лезть не собираюсь – если вы, господа, полагаете, что замкнутость и почти абсолютная изоляция от прочих ветвей человеческого рода вам только на пользу, переубеждать не будем. Свобода воли, как говорят святые отцы, есть первейшее качество человека, дарованное ему Господом. Вот и реализуйте эту свободу так, как считаете нужным – вас никто не заставляет и на веревке в Лабиринт не тащит!

– …Алхимики с Граульфа всегда представляли большой интерес для людей, неравнодушных к судьбе Меркуриума, – пока я размышлял, Вильрих обратился к другой теме. – Сами знаете, большинству дворян думать некогда – их жизнь насыщена другими заботами. Вы ведь появились у нас сравнительно недавно?

– Пятый год.

– Следовательно, успели ознакомиться с большинством здешних обычаев и традиций, времени было предостаточно. Вы единственный алхимик, который не считает традиции обязательными, не возводит в ранг догмы. Ваша гильдия похожа на некий тайный орден и это объяснимо – тайны ремесла необходимо беречь. Однако никто из гильдейских алхимиков почти не общается с простецами, не заводит близкой дружбы с дворянами, не склонен к странствиям, они очень замкнуты, что расценивается как заносчивость. Помните, я говорил о глазах с двойным дном? Лично от вас такого впечатления не остается – вы открыты. Успели объездить весь континент, у вас немало друзей. Вы ведете себя совершенно иначе и этим обращаете на себя внимание.